Филип Левин. 1934

Филип Левин 

The New Yorker, May 25, 2009

1934

Поговаривают, что с наступлением темноты в городах
вроде Детройта стаи бездомных собак захватывают 
улицы. Я был там. Это не правда. 
В старой стране перед войной 
мои предки были мясниками и торговцами,
пока убийства не вынудили их переехать 
сначала в Англию, затем в Канаду, потом сюда.
Брат моего отца открыл обувную мастерскую
на Малярной; он перенял сапожное ремесло 
от деда, когда они еще жили в Киеве. 
Семья моей матери занималась утилем. Их мужчины
были огромны, крутогруды, с руками-плетями и
с большими иссеченными шрамами кистями. 
Мой дядя Лео мог обнять бочку с железным ломом 
и, смеясь громовым смехом, поднять ее просто так, 
для забавы. Его жена, Ребекка, жесткие, 
как проволока, волосы собирала в огромный клубок
и маленькие кулачки свои несла, как молоточки.
В конце лета по воскресеньям мы выезжали загород, 
собирали охапки сладкой кукурузы, 
варили ее в сахаре и ели от пуза. 
Так возможно ли поверить, что эти люди 
позволят собакам взять то, что им принадлежит, 
что они пересекли океан и континент для того, 
чтобы кому-то или чему-то позволить себя подчинить?
С наступлением темноты эти же самые мужчины 
выходили с выпивкой на крыльцо. Соседи божились, 
что они воют на луну. Еще одна ложь. 
Иногда они рассказывали истории из их жизни в России, 
истории, в которые я верил наполовину, — 
о чудесных избавлениях и деяниях мести, 
о роскошных украинских девушках, которые у них были. 
В один из вечеров они устроили соревнование по борьбе 
и разорвали в клочья лужайку; победил Лео, 
огромный Лео в костюме с жилеткой, седой, весь в поту. 
Мой дядя Иосиф был другим; высокий и стройный, он 
появился в семье уже здесь в Мичигане, когда женился. 
Задумчивый и мягкий, когда бродячие псы приходили 
к черному ходу мастерской, он впускал их, кормил. 
Их владельцы, объяснял он мне, 
не в состоянии прокормить даже самих себя. 
Дядя Иосиф брал разбитую пару рабочих ботинок, 
срезал подошву кривым сапожным ножом 
и, вытаскивая изо рта по одному гвоздику, 
прибивал новую. Он снова поддевал 
каблук и повторял все действия. Я был ребенком, 
мне было лет семь от силы, и никогда не уставал 
смотреть, как на полировальном круге 
кожа приобретает цвет и начинает сиять. 
Однажды он сделал мне нож, с ножнами, 
которые можно было навесить на ремень. 
Черная ручка тоже была сделана из кожи, 
вырезанной из ботинка, за которым никто не пришел. 
Он обивал ее, придавая форму, до тех пор, пока 
она не стала, как камень. «Когда сильно испугаешься, — 
сказал он мне, — потри ручку 
три раза и ничего плохого не случится».♦

PayPal a.ilichevskii@gmail.com
Webmoney (рубли) R785884690958
Webmoney (доллары) Z465308010812
Webmoney (евро) E147012220716